Слова и звуки 146: Послушай, мать сыра земля

#pomespenyeach Маленькая подборка, чтобы не терять форму; сейчас еще некоторое время прободался с саппортом спотифая, которому теперь нужно, чтобы подкастеры перешли куда-то там, после чего все перестает работать. Был совершен откат, но я предвижу, что эта мутотень еще даст о себе знать. Первый стишок я увидел у Марии Батовой; он прекрасен, помимо прочего, завороженно-неясным синтаксисом и семантикой: неизлечимо больной или неизлечимо завидует? Покой — в смысле палата или в смысле, ну, отдых? Попутно думаю о относительно недавнем сраче, мишенью которого был Кушнер, и удивляюсь тому, что нынешнее время, кажется, полностью уничтожило тип человека, который дурак, но молчит (и поэтому, в общем, не дурак). Это по-своему хорошо, но от явленной численности не по себе. *** Львов — архитектор невероятного дара, но послушайте, какой он поэт. Вот первая строфа: можно себе представить, что это конец XVIII века, не то что до Блока и проч., но до Пушкина и даже, в общем-то, Державина? *** “Тринадцать лет” Ахматовой — это, конечно, постановление “О журналах “Звезда” и “Ленинград”; очевидно, что у страны, только что выкарабкавшейся из мучительной войны, более важных дел нет. И это уже существенно после Сталина написано и даже после XX съезда! Эх. 1942. Александр Кушнер. Больной неизлечимо [1969] 1943. Александр Кушнер. Кончились все разговоры [1970] 1944. Николай Львов. На угольный пожар [1792] 1945. Анна Ахматова. Это и не старо и не ново [1959] 1946. Николай Гумилев. Адам [1910]

There are no comments yet.

Please log in to write the first comment.